— Я хочу отказаться от этой миссии, — говорю я.

— Что? — Она вздергивает подбородок. — Почему?

— Потому что вы уже потеряли одного агента и даже не знаете, как он был разоблачен.

— Мэгги, я понимаю, через что ты проходишь. Я знаю, ты боишься, но…

— Да, я боюсь — за Дэнни. Он ничего об этом не знает. Если они придут за мной, они придут и за ним тоже. Я вызвалась на это добровольно, но он на это не подписывался, и я не допущу, чтобы ему причинили боль. К тому же, это было чертовски тяжело — жить во лжи. Спать с мужчиной, который понятия не имеет, кто я на самом деле.

— Такова природа нашей работы. Сама знаешь.

— И с меня хватит. Я дала тебе то, что ты хотела.

— Еще нет. Не все.

— У тебя есть медицинская карта Хардвика. Ты знаешь о каждом растяжении связок, о каждой родинке на его теле. Это то, о чем ты меня просила.

— Но теперь мы потеряли Стивена Мосса. У нас нет ни глаз, ни ушей, чтобы следить за финансовыми отчетами Хардвика.

— Я не его банкир. Я в это не посвящена.

— У тебя взаимопонимание с его дочерью.

— Ей пятнадцать. Она ни черта не знает.

— Ты ей нравишься. Она поможет тебе влиться в семью.

— Опять же, ей всего пятнадцать."

— Что облегчает завоевание ее доверия.

Я думаю о Белле в ее нелепых розовых нарядах, неуклюжей и жаждущей внимания. Я думаю о бедных девочках-подростках, которыми так легко манипулировать, использовать их. И каким неправильным мне это кажется. Так много во всем этом кажется неправильным.

— Больше я тебе не нужна, — говорю я. — Если ты хочешь прижать Хардвика к ногтю, ты можешь сделать это прямо сейчас. Сообщи в полицию об убийстве Мосса, и они проведут расследование. В конюшнях должны быть какие-нибудь улики для судебной экспертизы.

— Его тело не найдено. Следовательно, нет никакой возможности доказать, что убийство вообще имело место.

— Если его тело все-таки обнаружат…

— Даже если его обнаружат, ты — единственный свидетель, который может подтвердить, где и когда он был убит. Ты готова разоблачить себя, раскрыть свое прикрытие?

Я думаю о Стивене Моссе и о том, как отчаянно он, должно быть, цеплялся за удавку, обмотанную вокруг его шеи. Я думаю о том, что Хардвик сделал бы со мной, если бы узнал, на кого я работаю. Я выдохнула. — Нет.

— Я так и думала. В любом случае, Хардвик — не тот, за кем мы сейчас охотимся. Он всего лишь винтик в гораздо более крупной финансовой машине. Нам нужно знать, кто на самом деле манипулирует этой машиной от имени Москвы. Нам нужен Сирано.

Неуловимый русский "крот". Личность этого человека по-прежнему остается загадкой, и даже по прошествии восьми лет у нас есть лишь обрывки информации о нем, большая часть которой почерпнута из перехваченных сообщений от его куратора или кураторши. Теперь мы знаем, что у него есть компаньонка, которая страдает острой перемежающейся порфирией и нуждается в регулярных вливаниях препарата аргинат гема. На моей последней встрече с Дианой в Британском музее она спросила, лечили ли такого пациента врачи Галена, но я не нашла ни одной записи об этом.

— Я дала тебе список гостей с уик-энда в Мэннинг-Хаусе. Может быть, Сирано был одним из них. Начни с этого, — предлагаю я.

— Его там не было. SIGINT (SIGINT (аббревиатура от SIGnals INTelligence или «Шпионаж электромагнитных сигналов») — это деятельность по сбору информации путем перехвата и анализа сигналов, излучаемых как между людьми (например, радиосвязь), так и между машинами (это случай «ELINT», шпионаж за электронными сигналами) или их комбинация) получила недавнее сообщение из Москвы, — говорит она. — Мы знаем, что Сирано сейчас за пределами страны.

— Тогда я желаю вам удачи в его поисках. — Я встаю, чтобы уйти. — Потому что я собираюсь подать в отставку.

— Пока нет, Мэгги. Ты все еще нужна нам.

— Я нашла для тебя все, что могла.

— Есть еще одна вещь, которую ты можешь сделать. В последнем перехвате SIGINT упоминалась Мальта.

Я поворачиваюсь к ней. — Мальта?

— Там должна состояться встреча. Переговоры.

Внезапно я понимаю, почему я не могу уйти в отставку, пока нет. — Хардвик собирается на Мальту на следующей неделе, — говорю я.

— Вот почему ты нужна нам. Твой муж будет сопровождать его?

— Да, но эта поездка на Мальту — сущий пустяк. Хардвик просто едет туда, чтобы забрать Беллу и отвезти ее домой в Лондон.

— Что Белла делает на Мальте?”

— Ее мать, Камилла, отдыхает там. Белла прилетела, чтобы провести с ней время.

— Тогда я хочу, чтобы ты тоже была на Мальте. Поговори с ним о самолете Хардвика, узнай, есть ли другая причина, по которой он летит туда.

— Ты имеешь в виду, встретиться с Сирано.

Она кивает. — Оба мужчины, на одном острове, в одно и то же время. Заманчивая возможность.

Я смотрю на ее ноутбук. Экран потемнел, но образ лица Стивена Мосса настолько неизгладимо врезался в мою память, что я до сих пор вижу его там, точно так же, как до сих пор вижу его мертвым, лежащим в конюшне, с высунутым языком и крапчатыми глазами, испещренными точечными кровоизлияниями. Когда вы переходите дорогу Филлипу Хардвику, вот что с вами происходит.

— Я не буду этого делать. Найди другой способ.

— Это наш лучший шанс. Возможно, это наш единственный шанс.

— Просто понаблюдайте за Хардвиком на Мальте. Я вам для этого не нужна.

— Никто другой не может подобраться к нему так близко, как Дэнни. Он — наше секретное оружие.

— Он мой муж.

— Правда, Мэгги? — Диана смеется. — Чувства превыше долга? Ты всегда была такой мягкой?

Мы смотрим друг на друга через стол. Вот уже более двух десятилетий я служу своей стране. Бесчисленное количество раз я лгала, снова и снова срывалась с насиженного места, даже рисковала своей жизнью. Теперь, из-за того, что я отказываюсь от этого единственного задания, эти годы службы ничего не значат.

— После Мальты я ухожу, — наконец говорю я. — Навсегда.

Она кивает. — Конечно. Если ты этого действительно хочешь.

— "Я скажу тебе, чего я хочу. Я хочу обычной жизни со своим мужем. Я хочу, чтобы мы были обычными. Завести кошку, ухаживать за садом. Прогуливаться вместе по улице, не опасаясь, что за нами следят.

— Все это у тебя будет, Мэгги, — говорит она, а затем захлопывает свой ноутбук. — Но только попозже.

Дэнни наблюдает за мной через матовое стекло, пока я стою под душем, смывая шампунь с волос. Раньше мне нравилось быть в центре его похотливого внимания, но сегодня похоть лишь отвлекает меня. Мне нужно принимать трудные решения, планировать будущее.

Наше будущее. Я не помню, когда я стала мы, когда мое стало нашим. Слияние наших жизней было таким постепенным процессом, что я не заметила, когда изменились местоимения, когда я начала считать само собой разумеющимся, что он всегда будет находиться подле меня.

Когда я выхожу из душа, он ждет меня с полотенцем.

— Я никогда не устаю на тебя смотреть, — говорит он, укутывая меня полотенцем. Он прислоняет меня спиной к стене ванной и накрывает мои губы поцелуем. Даже когда мой разум витает где-то далеко, взвешивая выборы и обдумывая возможные последствия, мое тело автоматически реагирует на него. Между нами никогда не должно было возникнуть таких сложностей. Он был просто праздным увлечением, жарким телом теплой бангкокской ночью, а не тем, в кого мне следовало бы влюбиться. Не тем, за кого мне следовало выходить замуж.

Теперь мне невыносима сама мысль о том, что я могу потерять его. А это значит, что я никогда не смогу рассказать ему правду о том, на кого я работаю, и о том, что наш брак был частью более масштабного плана. Я никогда не смогу раскрыть ту ложь, которую я говорила, обман за обманом: Моя фальшивая подружка невесты, нанятая на эту роль. Мои тайные встречи с Дианой. Медицинские записи Галена, которые я скопировала, нарушив доверие как его пациентов, так и его самого. Чем дольше я веду эту двойную жизнь, тем больше вероятность, что правда выплывет наружу, и когда это произойдет, он усомнится в том, что наш брак когда-либо был настоящим, предположит, что это была просто удобная выдумка, не имеющая ничего общего с любовью. Если бы ты узнал правду, ты все еще хотел бы меня?